Областная газета «Волжская коммуна», от 27 февраля 1998 года.
Рубрика «Диалоги о вечном»
«Я поднял всего лишь несколько камней»
До 1985 года советская школа выпускала убежденных атеистов и материалистов. А потом пришло время, когда свою веру в Бога, потусторонние силы или колдунов стало не обязательно скрывать. И вряд ли можно однозначно определить, кого же – по философскому взгляду на мир – выпускает современная школа.
Людей, верящих в чудеса, становится все больше. Опасно ли это для общества, для нас? К каким последствиям могут привести подобные изменения в общественном сознании?
Об этом – наш разговор с Александром Александровичем БИРЮКОВЫМ, кандидатом физико-математических наук, заведующим кафедрой общей и теоретической физики Самарского государственного университета.
-Вы уже почти 30 лет работаете на физическом факультете госуниверситета. Как изменился студент?
- Изменился. Социальная среда меняет общественное сознание, формируется новое мировоззрение. Точнее – множество взглядов на жизнь. Раньше на курсе были один-два студента, которые сомневались в истинности того, о чем им рассказывали. Их считали этакими возмутителями общественного спокойствия, любителями поспорить. Сейчас такие разговоры возникают гораздо чаще. С одной стороны, мы изучаем на факультете законы физики, объективные закономерности и методологию познания. Но в то же время, с другой стороны, в современных студентах «сидит» потребность сомневаться: а может быть, существует что-то еще, может, не все поля открыты и т.д. Верят в зависимость судьбы от расположения планет – в гороскопы.
Причем не только студенты, но и преподаватели, читающие естественные курсы, иногда сочетают в себе удивительным образом такие противоречия.
- Скажите, эти два взгляда существуют, как правило, гармонично уживаясь между собой или параллельно?
- Чаще – не пересекаясь: с одной стороны, есть физика, которую мы изучаем, с другой – нечто необыкновенное, мистическое, непознанное, которое, возможно, будет познано. Наши студенты понимают, как сложно – технологически - доказать что-либо: планирование эксперимента, его проведение, подтверждение… Они понимают, что сегодня наивно пытаться что-то доказать с помощью веревочки и сургуча.
- Александр Александрович, но ведь и в физиках прошлых эпох уживались вера в бога со способностью открывать объективные закономерности.Это как-то объясняет история физики?
- Действительно так. Возьмем хотя бы Ньютона. Он был удивительно контрастным человеком. С одной стороны, создал математическое начало натуральной философии – трактат, который останется вечной истинной, той объективной реальностью, которая не зависит от человека, нечто инвариантное к личности. С другой стороны, верил в бога, писал религиозные трактаты. Один из философов вспоминал, когда он прочитал первую часть размышлений Ньютона, касающуюся математики и физики, он понял, что автор – не человек, это гений, в сравнении с которым мы все – ничтожество. А когда до религиозных опусов, то успокоился: Ньютон – такой же человек.
Ядумаю, что в существовании таких вот парадоксов есть положительное. Полет фантазии, необходимый для исследователя, держится на вере во что-то необычное.
Вы хотите сказать, что мистика в определенном смысле помогает совершать открытия?
- Да – да! Человек живет в плену стереотипов. Поэтому, когда появляется кто-то, кто говорит «не так», его часто объявляют сумасшедшим. «Колея ты моя колея», как у Высоцкого, характеризует мышление и ученых и домохозяек. Суть открытия в выходе за пределы стереотипного представления. Новое выглядит чудовищно парадоксальным. Нильс Бор сказал однажды Вернеру Гейзенбергу: «Ваша теория недостаточно сумасшедшая, чтобы быть правильной». И, кстати, не ошибся.
Судьба многих физиков была драматична. Возьмем, к примеру, Больцмана, объяснившего, что такое энтропия. В конце XIX века его просто затравили, и он застрелился. А в XX веке выяснилось: все, что «выдумал» Больцман, работает один к одному! И Макс Планк, который серьезно критиковал Больцмана, нашел его могилу – неприметный холмик, заказал плиту, на которой написал «Людвиг Больцман» и формулу энтропии, сказав: «Гений навсегда».
Человек всегда готов к тому, что встретится с чем-то необычным.
- Роль личности теперь общепризнанна. Недавно я столкнулась с неожиданной для меня точкой зрения: от того, кто наблюдает за тем или иным явлением, свойством, будет зависеть суть открытия. Так ли это, по-вашему? В какой мере субъективизм актуален в науке?
- Серьезные физики, думаю, только улыбнутся. Все гораздо сложнее. Физика понимает и конструирует мир иначе. Вся работа направлена на исключение того, что вы называете субъективизмом. Он, естественно необходим, чтобы «выйти за скорлупу» - об этом мы уже говорили. Но подвергать сомнению фундаментальные основы означает уничтожить то, за счет чего живет человечество. Человек взаимодействует с неживой природой. Ему необходимо понимать, по каким правилам следует играть, какими технологиями пользоваться, и технологии эти не должны его подводить. Неважно, кто сядет за руль автомобиля, он должен тронуться, развить скорость, затормозить. Какой здесь может быть субъективизм?
Если мы не будем понимать, что вокруг нас происходят объективные процессы, под которые мы вынуждены подстраиваться, мы просто погибнем. Поэтому мистическая идеология опасна для общества. Кстати, прагматическое общество понимает: нужны четкие технологии, по которым мы будем жить, а не мистика.
Ученые выдвигают гипотезы – это субъективный элемент. А потом многочисленные группы исследователей начинают просчитывать, допустим, в каких реакциях могут появиться новые частицы, затем строятся ускорители для проведения экспериментов, в ходе которых проверяется верность расчетов. Затем встает вопрос о повторяемостирезультатов. Если субъективная идея не будет объективизирована, она погибнет.
- Знаю, что вы ведете занятия и со школьниками, в частности в областной физико-математической школе-нитернате для одаренных ребят из районов губернии. Как вы думаете, какое поколение исследователей может вырасти из них, формирующихся в «смутное время», как иногда говорят?
- Плюрализм во взглядах, безусловно, должен быть. Процесс познания тоже нельзя загонять в одно русло. Но должны быть, на мой взгляд, и сдерживающие силы. Все дело в деталях, в полутонах, к чему мы никак не привыкнем.
- А вы верите во что-то сверхъестественное?
- Я всегда готов к тому, что помимо имеющихся знаний могу встретиться с истинной, которая окажется для меня парадоксальной.
- Встречались?
- Конечно! Ньютон говорил: «Я представляю себя мальчишкой, играющим на берегу океана, который поднял всего лишь несколько камней и посмотрел на них. А все остальное – непознанное необъятное вокруг меня».
Беседу вела Ю. Денисова.
Фото С. Баранова.